Arthur Kalmeyer

Выстрелить государству в висок.
Лилия Шевцова – о западне


Стремление тех, кто обладает властью, сохранить ее естественно даже в развитых демократиях. Для персоналистских правлений продление власти в бесконечность – проблема не привычки либо амбиций их лидеров, а гарантия их жизни. Но порой воспроизводство личной власти оборачивается разрушительными последствиями не только для объекта властвования, но и для системы государственного управления.

Во имя переутверждения Владимира Путина на посту президента Кремль вынужден подрывать основные принципы жизнедеятельности российского государства. Правящая корпорация, подчинившая себе самодержавие, пытается выжить, усиливая его деградацию и провоцируя хаос и беспредел. Возможно, мы видим признак отчаяния кремлевской команды, исчерпавшей прежние аргументы, либо, напротив, ее самоуверенность (все обойдется!) или ее неадекватность и неспособность просчитать последствия своих действий. Как бы то ни было, Кремль демонтирует три принципа, которые гарантируют функционирование государства: легитимность власти; баланс сил в отношениях России с окружающим миром; принцип соблюдения правил и договоренностей внутри страны и вне ее.

Конечно, Кремль понимает необходимость легитимации со стороны общества, то есть признание власти народом и готовность ей подчиняться. Ведь в противном случае придется править через репрессии и непонятно, в какой степени общество с этим согласится. Но все дело в том, что легитимация власти через плебисцит при отсутствии выбора недолговечна – особенно для страны, которая перестала быть герметичной, для страны, которая начинает глухо бурчать. Поэтому Владимиру Путину пришлось искать дополнительный источник поддержки, выталкивая Россию в военное время – создавая миф о внешней угрозе и предлагая себя стране в качестве Лидера-Защитника Родины. Сам этот факт свидетельствует о том, что легитимация путинского лидерства через образ "собирателя русских земель" и использование аннексии Крыма в качестве мобилизующей идеи исчерпывает себя.

Плебисцитарно-милитаристская легитимация правления Владимира Путина может иметь два последствия. Во-первых, сохранение власти через манипуляцию избирательным процессом (причем не впервые) дискредитирует выборный механизм формирования власти. Не нужно большого воображения, чтобы сделать вывод, какой иной путь остается обществу для смены власти, когда станет невмоготу.

Во-вторых, выживание политического режима через перевод страны на военную колею противоречит потребностям государства, заинтересованного в интеграции в мировую систему не только ради потребностей экономики, но и для удержания за Россией статуса державности. Как можно быть державой без диалога с ведущими мировыми игроками? Да, президент уже пару лет пытался "не обострять", предлагая Западу вернуться к докрымскому статус-кво, что, однако, требовало от либеральных демократий принятия кремлевских правил игры. Как признался сам Путин, Кремль не услышали. А ведь столько раз приходилось проглатывать унижение – и наращиванием санкций, и допинговым скандалом, и антироссийской консолидацией США, и уничтожением российских наемников в Сирии.

Неужели в Москве верят, что Запад согласится спасать репутацию Кремля за счет потери собственной?
Приближавшиеся выборы требовали от Путина предложить России убедительные обоснования для сохранения власти: или победа в столкновении с Западом, или "защита Родины". Коль скоро Запад не пожелал согласиться с российским видением миропорядка и даже сделать вид, что ищет компромисс, Кремлю пришлось выбирать второй сценарий. Путин был вынужден надеть маску Терминатора и шокировать мир своим "ракетным манифестом", видимо, надеясь, что слабонервная западная элита вернется к игре в поддавки. Но неужели в Москве верят, что Запад согласится спасать репутацию Кремля за счет потери собственной? Превращение России в "осажденную крепость" неизбежно будет иметь краткосрочный эффект.

Элита, интегрированная в западную жизнь, вряд ли сочтет соблазнительным предложение пожить за крепостным рвом. Сомнительно, что общество готово к реальному самопожертвованию во имя новой войны с Западом. Между тем, легитимация, накачанная милитаризмом и ненавистью к окружающему миру, вмиг рассыпается, когда люди сталкиваются с неспособностью власти защитить их жизни и жизни их детей. Не НАТО и не западные происки, а события в Волоколамске и трагедия в Кемерове стали ударом по новому президентству, демонстрируя цинизм и бесчеловечность российской власти.

Еще одно новшество – отказ от принципа баланса сил в мировой политике. Если следовать этому принципу, то силовой и экономический потенциал России не дает ей право на роль великой державы и равноправного члена мирового "концерта". Не будучи готовой к понижению статуса, российская власть заменила принцип баланса сил на готовность к эскалации рисков и шантажу угрозой бить окна с целью получения нужного результата. Эта тактика может приносить кратковременные успехи (как в Сирии), но грозит оглушительным стратегическим поражением. Вряд ли когда-либо в новое время Россия оказывалась в изоляции, подобной сегодняшней, когда от нее шарахались бы даже верные союзники. Еще недавно сверхлояльный Нурсултан Назарбаев поехал налаживать диалог в Вашингтон – нашел время! А Александр Лукашенко давно смотрит в Европу и сотрудничает с Киевом. Как претендовать на роль центра притяжения, если разваливается собственная галактика?

Наконец, еще одно изобретение кремлевских стратегов – требование признать за Кремлем право свободно интерпретировать правила и договоренности как внутри страны, так и на международной сцене. Впрочем, внутри страны мы давно живем в дарвиновском мире, когда правила отброшены, а обязательства (в том числе со стороны государства) стали анахронизмом: нет ни гарантий собственности, ни гарантий свободы, ни гарантий безопасности. Вот и во внешней политике Кремль решил играть роль анархиста, уничтожая табу и заявляя о своем понимании, что такое суверенитет, территориальная целостность, невмешательство, демократия, заодно претендуя на новую интерпретацию международных договоров.

Не найдя иных обоснований для сохранения власти, Кремль предлагает аксиому: чем бесстрашнее ты разрушаешь правила и устрашаешь мир, тем выше твоя легитимация! Использование Кремлем ядерной страшилки говорит о том, что его ресурс убеждения и иных средств мирной аргументации почти исчерпан.

Непонятно, однако, вот что: неужели правящая корпорация надеется, что элита и общество согласятся играть с Западом в "русскую рулетку"? Либо полагает, что Запад отступит и примет протянутую Путиным руку? Пока реальность говорит, что Кремль ошибся, надеясь на слабохарактерность западных демократий. Стратегия устрашения оказалась эффективным средством оживления угасшего тонуса Запада и его консолидации на антироссийской основе. Пусть западная машина разворачивается медленно, но она уже ощетинилась. .Массовая высылка российских дипломатов из западных стран в знак солидарности с Великобританией, обвиняющей Москву в «газовой атаке» на своей территории, - предупреждение о том, что терпение западных столиц исчерпано. Надеяться, что Запад согласится играть с Москвой в игру, которая будет подпитывать самолюбие ее лидера и одновременно подкармливать российскую клептократию? Какая наивность!

Путинская корпорация загнала себя в западню. Кремль не только вступил в конфликт с самой развитой цивилизацией и с частью российского общества, требующей перемен. Кремль начал подрывать механизм выживания государственной системы, который позволял российскому классу рантье выживать за счет его интеграции на Западе, одновременно обеспечивая России финансовый и технологический ресурс. Нужно было очень постараться, чтобы сделать невозможным – и перемены, и статус-кво!

https://www.svoboda.org/a/29120086.html

МОНОЛОГ (заключительная сцена)

Достиг я высшей власти;
Двадцатый год уж царствую спокойно.
Но счастья нет моей душе. Не так ли
И царь Борис, и славный царь Иосиф
Алкали мира, но неутолим
Сердечный глад мгновенным обладаньем.
Мы, охладев, скучаем и томимся
От недостатка сладкой вражьей крови.

Напрасно мне кудесники сулят
Дни долгие, дни власти безмятежной —
Ни власть, ни жизнь меня не веселят;
Предчувствую небесный гром и горе.
Мне счастья нет. Я думал свой народ
В довольствии, во славе успокоить,
Щедротами любовь его снискать —
Но Крым, Донбасс, пиндосы, англичанка...

Живая власть для черни ненавистна,
Они любить умеют только мертвых.
Безумны мы, когда народный плеск
Иль ярый вопль тревожит сердце наше!

Когда наслал я на строптивых глад
И мор, и вежливых людей,
И Бук, и Град,
Народ завыл, в мученьях погибая.
Они меня, беснуясь, проклинали.
Внезапный огнь их домы истребил.
Я б выстроил им новые жилища,
Когда б они меня Царем признали,
Но нарекли они меня хуйлом.
Проклятие на незалежный дом!

Я мнил прибалтов осчастливить браком —
Как буря, смерть уносит жениха...
И тут молва лукаво нарекает
Виновником дочернего вдовства
Меня, меня, несчастного отца!..
Кто ни умрет, я всех убийца тайный:
На мне Беслан, Алеппо и Качинский,
Ускорил Политковской я кончину,
Немцова на мосту я пристрелил,
Я чаем отравил родного брата
И удавил с десяток дипломатов,
Сырым я мясом Вагнера вскормил...
Все я!

Ах! чувствую: ничто не может нас
Среди мирских печалей успокоить;
Ничто, ничто... едина разве совесть.
Так, здравая, она восторжествует
Над злобою, над темной клеветою. —
Но если в ней единое пятно,
Единое, случайно завелося,
Тогда — беда! как язвой моровой
Душа сгорит, нальется сердце ядом,
Как молотком стучит в ушах упрек,
И всe тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах...
И рад бежать хоть в Кемерово... жутко!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста.
Я не уйду со своего поста!...

(Падает, вбегают санитары с носилками, гаснет свет.)

Автор текста: Карина Кокрелл-Фере.
https://www.facebook.com/carina.cockrell/posts/10215453718753827?hc_location=ufi

Эрик, часы опять бьют тринадцать...

Он прекрасно знал: эта книга убивает его.

На острове Jura, затерянном в самом ветреном и заброшенном углу Шотландии, в ночном круге керосиновой лампы рядом с его постелью (электричества в доме не было), казалось, не осталось больше звуков, кроме сводящего с ума воя и стона гебридского ветра в каминных трубах (можно подумать, это он умирал, а не Эрик!), да еще- его собственного надрывного кашля, с каждым приступом которого он выплевывал по кусочку легких, да еще - стрекота его пишущей машинки.

Иногда этот стрекот пишущей машинки казался ему пулеметным. Он прекрасно знал этот звук, когда пальцы обезумевшего в бою стрелка намертво вцепились в гашетку, он слишком часто слышал этот звук в Испании. Британский журналист Эрик Блэр знал: в Испании за ним охотились люди Большого Усатого Брата, и снайпер вовсе не случайно взял именно его на мушку, и прострелил ему шею, когда он болтал в окопе за утренней сигаретой с однополчанами по интербригаде. Нашла его пуля не просто потому, что он был выше всех.

Из барселонского отеля незадолго до этого вдруг пропал его дневник, в котором он писал в том числе и о том, в какое убийственное, автократическое зло трансформировалась "власть народа" в СССР.

Эрик говорил и писал опасные вещи. Книга "Последний человек в Европе" (такое рабочее название дал ей Оруэлл) сейчас убивала своего создателя на древнем острове Юра, вдали от всех. Остров тоже убивал его - зима в 1947-м была в Шотландии - ледяная, полвека такой не было. Впрочем, смертельный туберкулез - сейчас это было неважно. По-английский этот остров называется "Джура", но его русское название тоже неплохо: "Юра" - "на ЮРУ Европы!). Сейчас на этом юру творилась самая знАчимая книга столетия, развенчивающая все мечты, связанные с социализмом и коммунизмом.

Эрик Блэр, которого весь мир знает сейчас как Джорджа Оруэлла, ОЧЕНЬ спешил.

4000 тысячи слов в день.
Без выходных.
С перерывом только на суп, который подавала ему младшая сестра, и все глубже была ее скорбная складка у губ.

Рукопись нужно было сдать как можно скорее. Плевать, что подгонял лондонский издатель, не в нем дело: нужно было успеть. Успеть ПРЕДУПРЕДИТЬ ВСЕХ.

"Восстания пролетариев бояться не приходится. Предоставленные самим себе, они будут и дальше, из поколения в поколение, от века к веку, работать, плодиться и умирать, не только не пытаясь возмущаться, даже не представляя, что мир может быть иным. Опасными они могут стать лишь тогда, когда технический прогресс заставит давать им более серьезное образование, но поскольку военное и торговое соперничество не имеет уже сколько-нибудь серьезного значения, уровень образования всех слоев населения в настоящее время фактически снижается. Вот почему никого не интересует, каких мнений придерживаются или не придерживаются народные массы. Им можно вообще предоставить интеллектуальную свободу, поскольку у них интеллекта нет."

Эрик откинулся на подушках, дотянулся до неизменного, неразбавленного виски (на этом гебридском острове Джура отлично знали в нем толк и умели его делать!) судорожно глотнул, и его одинокая, обреченная машинка-пулемет продолжала отстреливаться в шотландской ночи от невидимого, наступающего, и в огромной степени, превосходящего противника.

"Изменчивость прошлого — главный догмат. Утверждается, что события прошлого объективно не существуют, они остаются лишь в письменных документах и в памяти людей. Поэтому прошлое — это то, на чем сходятся и документы, и человеческие воспоминания. А поскольку Партия полностью контролирует все документы и одновременно разум всех своих членов, то отсюда следует: прошлое становится таким, каким желает видеть его Партия. Ведь когда оно сфальсифицировано в той нужной на сегодня форме, оно и есть прошлое, и никакого другого прошлого в природе быть не могло. И это справедливо даже тогда, когда (как это нередко бывает) одно и то же событие меняется до неузнаваемости по нескольку раз в год. Партия всегда обладает абсолютной истиной, а абсолютная истина не может быть иной, чем в данный момент. Контроль над прошлым — и это понятно — зависит прежде всего от тренировки памяти. Убедиться, что все документальные свидетельства полностью согласуются с принятой на сегодня точкой зрения, — задача чисто механическая. Но ведь необходимо помнить, что события происходили именно так. И раз нужно изменить воспоминания и подделать документы, значит, необходимо и забывать, что ты это совершал. Научиться этому трюку не труднее, чем любому другому."

Напольные часы в прихожей внизу - старые, скрипучие, поохав, прокашлявшись - пробили ...тринадцать.
Кроме него, тринадцатый удар часов никто не слышал. Это символ. Тринадцатый удар часов выражение употребляется (сейчас уже редко, потому что часы с боем-редкость) когда идет что-то неправильно, наперекосяк, нарушение миропорядка.

Невозможный час.
Время зла.

Первое предложение книги Эрика Блэра (Джорджа Оруэлла): "Был холодный, ясный апрельский день и часы пробили тринадцать" - "It was a bright cold day in April, and the clock were striking thirteen" будет переведено на сотни земных языков и будет почти так же знаменито, как первое предложение другой книги: "Призрак бродит по Европе".

"1984" оказался продолжением марксова манифеста, это был том второй и последний, Эпилог и эпитафия коммунистической иллюзии: "1984" показывал, что случилось в Британии, в Европе, в мире, в которые этот призрак вошел, материализовался и взял власть...

Мир верил в Призрак. Мир не желал расставаться с любимой иллюзией, владевшей человечеством всю его историю: иллюзией Золотого века- иллюзией обретения Потерянного Рая, иллюзией Справедливого Мира, где не будет неравенства и несправедливости, где человек получит презумпцию уважения и будет счастлив, независимо от его богатства, происхождения, цвета кожи, рода занятий. РАВЕНСТВО всех перед всеми. И ПРОЦВЕТАНИЕ. И Где Человек Будет Счастлив.

Такой страной объявила себя бывшая Российская Империя, ставшая впоследствии "СССР"...
Оруэлл не говорил по-русски. Хотя, по моему мнению, правы те, кто говорил: он написал книгу, которую до конца, со всеми смыслами, полутонами и нюансами может понять ТОЛЬКО человек, для которого русский - родной или почти родной язык.

"Двоемыслие — это способность придерживаться одновременно двух взаимоисключающих убеждений и верить в оба."

USSR - круглая, симметричная гармония букв, которой называлось Счастье. А Оруэллу казалось - замени одну только букву S и получится - USER - Пользователь. Великий Пользователь Человеков-Винтиков великой машины Будущего, которая всех перемелет и все потом спишет.

Британские коммунисты прекрасно знали: им нужно оправдывать все, происходящее в СССР. Иначе во-первых, не будет финансовой поддержки, и надо будет возвращаться назад за хлебом насущным- на фабрики и в шахтовые забои севера Англии, простившись с новонайденным статусом партийного функционера, папками в скромных офисах, дыроколами, секретаршами и -главное- ощущением собственной значимости и финансовой защищенности, это во-первых. И во- вторых, не будет Мечты о справедливом мире, в котором Человек тяжелого, ломового физического Труда - гегемон, главный, ДИКТАТОР. А так хотелось всего - и того, и другого, и третьего. Всего.

Генеральный секретарь коммунистической партии Британии Поллит писал в 20-х годах: " Мама заворачивала меня в шаль, в такую ледяную рань, что еще даже не рассвело, и несла с собой на фабрику, на изнурительный труд по 13 часов в день, и я провел там свое детство и поклялся, что отплачу эксплуататорам и угнетателям за каждый такой день - свой и моей матери!"

Революция это месть угнетенных. Месть это реализованная ненависть. На ненависти нельзя строить - она как сыпучий песок.

Поэтому СССР был светочем для всех угнетенных мира - того мира, где рабочие картузы обеспечивали процветание цилиндров и митр, того мира, который и понятия тогда не имел о системе социальной поддержки неимущих, бесплатном образовании, медицине, страховках и других льготах, оплачиваемых работодателями - это был враждебный, жестокий мир, который нужно было только "разрушить до основанья, а затем...", избавиться, ФИЗИЧЕСКИ уничтожить угнетателей как класс, как это сделали рабочие в России! Поэтому гневной отповедью предписывалось британским коммунистам отвечать на все беспокойные (очерняющие рабочее движение!) слухи о лагерях, арестах, пытках на "Лубианке", на малейшие сомнения в справедливости наказания, всегда настигавшем "врагов народа". Вот и Бернард Шоу, съездивший в СССР с леди Астор тоже ничего из этих, так называемых ужасов, не увидел: все счастливы, все веселы и полны энтузиазма, и "дети в Москве очень пухленькие" (цитата). Поэтому ату этих худющих, умирающих от чахотки сомнительных "праволюбцев", очернителей и критиканов счастливого будущего, которое весело, с белозубыми улыбками и такой верой строит СССР...

Бернарда Шоу изумило то, что появилась такая страна, в которой ничтожный сын сапожника (неслыханное!) , а вовсе не представитель привилегированного класса, выпускник Итона или Оксбриджа, может возглавить правительство. Какой восторг.

Классовая иллюзия, что угнетенный класс и социально угнетенный человек всегда прав и более морален, не позволила Шоу увидеть то, что увидел Оруэлл: маленький, плохо воспитанный и плохо образованный, вечно унижаемый человек, "тварь дрожащая", сознающая свою ничтожность, сын сапожника, может всю жизнь ждать возможности и реванша, и, дождавшись, добившись власти, стать монстром.

А абсолютная власть имеет обыкновение превращать небольших монстров в огромных и абсолютных.
...На продуваемом ветрами острове Юра Эрик был одинок как никогда и нигде. С ним были его сестра и приемный сын, мальчик, которого они с Айлин усыновили, сирота, у которого вся семья погибла при гитлеровских бомбардировках Лондона.

Оруэлл был в командировке на континенте, когда умерла от эфирного наркоза при операции его любимая жена Айлин, с которой они были так счастливы в крошечном коттеджике хартфордширской деревни Wallington. Он не мог себе этого простить. Она умерла, а его не было рядом.

Крошечная деревня Wallington, где они провели шесть самых счастливых месяцев! Там ведь и родилась идея "Скотного двора" (его черные, огромные сараи можно видеть и сейчас).

Идея родилась так. Эрик в окно своего съемного коттеджа увидел мальчишку, который подгонял прутиком ломовую лошадь. И огромная, сотрясающая землю, подкованная тяжелыми копытами, лошадь почему-то повиновалась этому босому мальчишке и его прутику...

Не так ли повинуются и народы своим маленьким, властолюбивым тиранам, власть которых зиждется на иллюзии, что они "знают, КАК надо", распределении овса, Великой Иллюзии, ну и прутике?
Я побывала в той деревне, где Эрик был счастлив. Это совсем недалеко от моей деревни. Там нет никакого дома- музея, только красная круглая табличка на стене о том, что здесь когда-то жил Оруэлл. Во всей деревне - только одна улица, ведущая к церкви. В коттеджике продолжается чья-то абсолютно обыденная жизнь, все ухожено, припаркована чья-то машина, высится каминная труба, блеют овцы.Напротив - лужайка, на которой супруги Блэр пасли свою козу - считалось, что козье молоко излечивает туберкулез. Все АБСОЛЮТНО УЗНАВАЕМО, все это описано, и все это так я себе и представляла! Даже дом Джонса, правда-правда!) , как раз напротив Скотного Двора! Вот только паба, где пил Джонс, теперь нет, его продали под частный дом. А ведь в этом пабе и был у Эрика и Айлин очень простой и скромный свадебный ужин, на котором из родных были только его мать и сестры.
Дальше - заросший пруд и церковь. Я прохожу через кладбище, где иные могильные камни сохранили полустертые даты -1693, 17...и дальше неразборчиво). Неужели церковь открыта? Я знаю, что во все дни, кроме воскресенья - закрыты британские церкви, особенно в таких маленьких деревнях. Толкаю тяжелую, дубовую дверь. Она поддается сразу. Переглядываемся с Брэтти. Открыто. Входим. В церкви - орган, прекрасные витражи, книги. Деревянный ящичек для пожертвований. Опускаем монеты. Здесь Оруэлл венчался со своей любимой Айлин! Можно даже взять на память ( за фунт) копию их брачного свидетельства. В деревне до сих пор вспоминают жутковатый курьез: Оруэлл ВНЕС свою невесту в церковь на руках. Где же ему, итонцу, знать народный обычай: выносят из церкви - невест, а вносят - покойников...

Вот его Айлин и умерла...

Оруэллу не верили в родной стране. Британские коммунисты шельмовали его за "Скотный двор". Союзники -Сталин и Черчилль с Рузвельтом по окончании войны, в Ялте поделили мир на две огромные сферы влияния. Черчилль не испытывал никаких иллюзий относительно Сталина, но он был человеком 19 века, человеком Британской Империи, одного со Сталиным поколения, и человеком, который тоже частенько путал государственную жестокую силу и абстрактное "народное благо".

Небо темнеет, собирается дождь, надо бы домой. Но я не могу, не хочу уезжать из Уоллингтона. Эта улица, эта деревня СОВЕРШЕННО не изменилась. Именно такой Оруэлл ее и видел.

Что заставило его, счастливого, через шесть месяцев после свадьбы с любимой уехать воевать с фашизмом в Испании? "Кто-то должен это остановить". Айлин последовала за ним. После ранений в шею не выживают, это вам скажет любой хирург.

Пуля снайпера чудом прошла мимо шейных позвонков, но перебила голосовые связки. кто-то пытался заставить его ЗАМОЛЧАТЬ. Врач сказал, что голос к нему НЕ ВЕРНЕТСЯ. Его спасло ЧУДО. Он не умер. К нему вернулся голос - и физически, и метафорически. Его услышали во всех уголках Земли. Он сказал о том, что социалистический и коммунистический РАЙ, где воля отдана несменяемому правителю- это тоталитарный АД Большого Брата. Без вариантов. И нечего питать себя бесплодными иллюзиями! И как только ты сотворил себе КУМИРА из несменяемого ПРАВИТЕЛЯ, ты лишаешь себя собственной воли и права распоряжаться собой.

"доминирующим состоянием духа людей должно стать организованное безумие."

Тоненький прутик маленького, капризного мальчишки, которого необъяснимо страшится гигантская, ломовая лошадь.

Оруэлл умер через 6 месяцев после опубликования "1984". Первым, кто прислал ему поздравление с потрясающей книгой в его пансионат для туберкулезников в Глостершире, был тезка его главного героя - Уинстон. Черчилль.

Черчилль все понял правильно, и по собственному признанию, несколько раз перечитал книгу в абсолютном восторге.

Оруэлл сотни раз менял текст, борясь с высокой температурой, горловыми кровотечениями и язвами по всему телу.

Оруэлл так боялся, что ничего не получится и ему не поверят, и не поймут - что когда толпы начинают прославлять пожизненно избранного править самовластного Правителя (которому просто нет альтернативы!) за стабильность и кажущееся процветание, они отдают ЕМУ свои жизни и жизни своих детей.

И ОН их все возьмет.

В 1984 году, предсказанном Оруэллом, что-то мистическое действительно случилось с СССР.
Он надломился, и начал распадаться.

Итак, самый масштабный социальный эксперимент в истории человечества, растянувшийся на долгие годы и перемоловший бездарно и бесплодно множество жизней, был ЗАВЕРШЕН.

Сейчас его пытаются реанимировать в худшей части- восстановить Культ Державы, "за которую обидно."
Известно: мертвая лягушачья лапка может какое-то время подергиваться, как живая по воздействием пропущенного тока. Это называется гальванизация.

Более ста предсказаний Оруэлла сбылись.
К счастью, не все.
Результат гораздо лучший, чем у Нострадамуса.

Ты был прав, Джордж Оруэлл, Эрик Блэр!

Ты это понял. Рабочий и "простой человек из народа" может быть ужасным, убийственным монстром.
Класс не определяет ни этики, ни морали.

Эти вещи над-классовы.
Приписывать какому-то классу мораль или аморальность- это ужасная ошибка.
Она уничтожает человека, расчеловечивает его.

Пресс папье с запретным кораллом внутри - трогательная нормальность, человечность с ее забытыми предметами обстановки, и еще – последний, оставленный человеку выбор: постель и любовь - единственное, что может противостоять железной машине державного патриотизьма. Именно половую любовь окружают идеологическими рамками и скрепами особенно рьяно, потому что эта любовь бывает гораздо сильнее страха и способна вернуть чувство эмпатии и нормальное представление о человечности.

Человечность либо есть, либо ее нет.

Я читала твою книгу, Эрик, выданную мне на ночь, под страшным секретом.
Мы жили в не выдуманном, реальном мире “1984”, не понимая того.

Ивлин Во был прав - понять тебя до конца во всех нюансах смыслов может только тот, чей родной язык - русский.

Ветер на острове, кашель и пулеметные очереди машинки.
Оруэлл успел.
Успел написать самую страшную и великую книгу о 20 веке.
И только потом умер, через 6 месяцев после ее опубликования.
На дворе уже стоял 1950-й.
А в 1953-м умер Большой Усатый Брат.
Ко всеобщему удивлению, он оказался смертным...

А вот посеянные им зубы драконьи до сих пор остаются в земле и ждут своего часа, чтобы прорасти то тут, то там...

Эрик не дожил до публикации свидетельств того, как работала репрессивная машина Большого Брата, но он понимал, ЧТО происходит, и ПРЕДУПРЕЖДАЛ мир ОБ ОПАСНОСТИ.

Понять Оруэлла до конца может только тот, кто до светлеющего неба, всю ночь читал самиздатовскую, запретную копию "1984" на русском языке, и, холодея, осознавал, что сам был одним из персонажей...
Ты БЫЛ ПРАВ, Эрик.

Они несовместимы - человечность и - культ державы и ее мудрых вождей, "родины-отца" или "родины-матери", как бы там метафорически-поэтически- родственно ни называли государство, у которого каждый человек должен быть в вечном и неоплатном долгу. Чувство долга и вины перед своей страной -необходимы, чтобы поддерживать культ государства и стимулировать перманентный патриотизм, плюс нужна еще перманентная война с перманентными врагами и нужны "триумф или самоуничижение. Третьего не дано".

Эта формула давно известна.

Книги, за которые заплачено жизнью и кровью.
Им можно верить.

Джордж Оруэлл, Эрик, часы опять бьют тринадцать...

Александр Бывшев
https://www.facebook.com/byvscheff/posts/1210604652372721?pnref=story

Позавчера я был в Кромском Следственном комитете на первом допросе в рамках готовящегося нового уже четвёртого уголовного дела против меня за стихи. Я отказался давать какие-либо показания и объяснения, воспользовавшись 51 статьёй Конституции РФ. А дальше между мной и следователем состоялся серьёзный разговор, длившийся около часа. Я очень благодарен заместителю начальника следственного управления за полную откровенность. Всё, сказанное им, можно тезисно выразить в следующих 14 пунктах:

1. Настоящими патриотами нацистской Германии были не антифашисты, а те, кто кричали: "Хайль Гитлер!", ибо они поддерживали свою страну.

2. Человек, желающий поражения родному Отечеству в войне, даже если она считается несправедливой и захватнической с точки зрения норм международного права, является национал-предателем и поэтому подлежит наказанию по законам военного времени.

3. В сегодняшней войне между Россией и Украиной я, как гражданин Российской Федерации, обязан быть на стороне России. На мой вопрос: "А разве Украина совершила акт агрессии в отношении РФ?" мне было заявлено буквально следующее: "Это неважно. Ваш долг - защищать геополитические интересы Родины и действовать исключительно с точки зрения её пользы."

4. Формулировка Геббельса "Право оно или нет, но это моё отечество" абсолютно верна и полностью применима к России, а сам доктор Геббельс был истинным патриотом Германии.

5.Путин и вся российская власть, к сожалению, слишком мягки и либеральны по отношению к своим оппонентам. При Сталине не стали бы особо заморачиваться, а просто поставили бы меня к стенке - и всё. А они тут со мной ещё нянчатся, разрешают пользоваться 51 статьёй Конституции.

6. В России все равны перед законом (по крайней мере так тут у нас написано на бумаге.)

7. Поскольку я попал в поле зрения спецслужб, они от меня уже никогда не отстанут.

8. Гитлер, Новодворская и Немцов - люди одного круга, потому что желали уничтожения России.

9. Практически любое моё политико-сатирическое стихотворение может стать предметом судебной проверки на наличие экстремизма и поводом для возбуждения против меня очередного уголовного дела.

10. В России при желании и наличии соответствующих указаний сверху ничего не стоит выбить из подследственного нужные показания. (В качестве примера мне была приведена судьба героя гражданской войны Маршала Блюхера, которого ради самооговора терзали на Лубянке до тех пор, пока не превратили его в сплошное кровавое месиво и не лишили глаза.) «Признание - царица доказательств» ( А.Я. Вышинский).

11. Мне не надо бороться за правду и справедливость, поскольку у каждого здесь своя правда, а понятие "справедливость" - полная фикция.

12. Я должен забыть про нравственность и все моральные критерии применительно к власти, потому что в политике подобные понятия совершенно не работают.

13. Либералов у нас постепенно оттесняют отовсюду, так что маятник пошёл в обратную сторону к диктатуре ("Вы ещё не видели настоящую диктатуру - вот когда она, наконец-то, настанет, тогда Вы по-другому запоёте.")

14. Мне необходимо подстраховаться и прекратить писать стихи на социально-политические темы и выкладывать их в Интернете, если я не желаю окончательно лишиться свободы.

Как говорится, комментарии излишни...

Умению вбросить говно на вентилятор, демонстрируемое нынешним обитателем Овального Офиса в Вашингтоне, могла бы позавидовать заслуженная скандалистка со стажем из советской коммуналки.

В этот раз Донни отвлёкся на время от интеллектуального диалога с дегенеративным спарринг-партнёром – толстым конкретным пацанчиком из Северной Кореи, – дабы сообщить замершей в ступоре нации о новом враге, заслуживающем всенародной ненависти. Речь идёт о спортсменах Национальной Футбольной лиги и спортсменах Национальной Баскетбольной лиги, выражающих знаки неуважения при исполнении национального гимна США.

Можно подумать, у Президента страны нет бОльших забот, чем ввязываться в склоку с популярными спортсменами. Это беда такого масштаба, который вряд ли может быть по достоинству оценён гражданами других государств.

Фактическая сторона события такова: в последнее время некоторые атлеты взяли за моду принимать не подобающие принятому этикету позы при исполнении национального гимна перед матчем. В частности, вместо того, чтобы стоять, положив правую руку на сердце и устремив увлажнённый слезами патриота взор на развевающийся на ветру Stars-and-Stripes, злоумышленники преклоняют колено или выбрасывают в воздух руку, демонстрируя таким образом своё неуважение к Америке.

Этих опереточных протестов оказалось достаточно, чтобы малоумный Президент нашей страны влез в очередной скандал, призвав руководство национальных спротивных лиг безжалостно лишать работы непокорных спортсменов-нарушителей гармонии между государством и народом - и говны ударили вентилятор!

Сам я отношусь отрицательно к действиям, выражающим неуважение к флагу или к гимну США.

Но отрицание это не идёт ни в какое сравнение с тем возмущением, которое вызывают у меня попытки руководителя страны диктовать гражданам формы выражения ими протеста против чего бы то ни было.

Пожалуйста, кто-нибудь, скажите этому недоумку Трампу, что мы живём в свободной стране! Что в первую очередь означает право каждого выражать своё мнение вне зависимости от мнений, которых придерживаются Доналд Трамп или любые другие представители властей.

Верховный суд США давно подтвердил, что даже публичное сжигание американского флага является формой протеста, защищённой Первой поправкой к Конституции страны. Тем более – жесты или позы при исполнении гимна!

Результатом вмешательства Президента в вопросы, куда ему не следовало бы и носа совать, стал занятный факт: в знак протеста вместо нескольких спортсменов, неуважительно преклонявших колена при исполнении гимна, сегодня – в день множества спортивных соревнований – акт неповиновения был повторен сотнями атлетов.

Позорное блядь шествие Трампа по Америке с целью сделать её «прекрасной, как прежде» продолжается...

Игорь Яковенко: Зачем фашисты всякий раз перед выборами поджигают какой-нибудь Рейхстаг

Орфография и стилистика автора сохранены


Выборы были назначены на 5.03.1933, а 27.02.1933 штурмовики подожгли рейхстаг. После этого вышел указ рейхспрезидента "О защите народа и государства", отменяющий свободу личности, собраний, союзов, слова, печати, ограничивающий свободу переписки и неприкосновенность частной собственности. Перед Гитлером открылась дорога к абсолютной, тотальной – это слово нам еще пригодится – власти.

Гитлер был психопат, в том числе и поэтому нетерпелив и склонен к стремительным импульсивным действиям. Путин, прошедший школу КГБ, привык готовить спецоперации тщательно и загодя. Ему бы никогда не пришло в голову поджигать Рейхстаг за 6 дней до выборов. Взрывы в питерском метро произошли накануне старта избирательной кампании, за год до президентских выборов.

Непосредственных исполнителей установят и предъявят быстро. Но мы вряд ли в обозримый период узнаем, кто в действительности спланировал и организовал это преступление: те, кто в 1999 перед первыми президентскими выборами Путина грузил мешки с "рязанским сахаром", или это прилетело эхо бомбардировок Сирии. Но уже сегодня можно с уверенностью утверждать, кому это выгодно, кто использует этот теракт для того, чтобы попытаться решить ту массу внутренних и внешних проблем, которые обычными методами уже точно не решаются.


Бенефициар проявил себя мгновенно, не успели остыть тела погибших. По всем федеральным телеканалам загулял шабаш ведьм, призывающих сплотиться вокруг национального лидера и обвиняющих в теракте всех его противников в диапазоне от Запада до организаторов акций протеста 26.03.

Первым прилетел на помеле писатель Александр Проханов, который в день теракта порхал с одного федерального канала на другой, и везде говорил примерно одно и то же. Вот, например, его спич на Первом канале: "Сегодня произошли эти два взрыва. Накануне прошли события в центре Москвы. Еще до этого был массовый выход людей, в том числе детей на Тверскую с протестами против Кремля, против центральной власти. А до этого был массированный информационный удар, который разоблачал коррупцию, в том числе в Кремле, в руководстве. Эти 4 синхронных акта, они действуют одновременно, и в одну и ту же цель. Источник, который координирует эти цели, вычисляется по прямым, которые выводятся из каждого этого акта и соединяются вместе. Они хотят дестабилизировать ситуацию в России в канун начинающейся президентской кампании".

На других телеканалах цепь антироссийского заговора у писателя Проханова удлиняется: в нее уже входят допинговый скандал, обвинения русских хакеров в атаках на штаб Хиллари Клинтон, акции протеста на Тверской, и вот последняя трагедия в Питере. Писатель Проханов убежден, что все эти акции координируются из единого центра.

Я так подробно изложил параноидальный бред писателя Проханова, поскольку именно эта галлюцинация признается сегодня в российском телевизоре единственной реальностью. На внеочередном "Вечере" у Соловьева 3.04.17 в связи с питерской трагедией обсуждали главным образом российскую оппозицию. Политолог Михеев трясся от возбуждения: "Хватит заигрывать с оппозицией! Хватит делать вид, что мы не замечаем!!". И далее у политолога Михеева начались сплошные галлюцинации: "Мы всё переписываемся с Вольтером, с Руссо…". Узнать, когда политолог Михеев вступил в преступную связь с французскими просветителями 18-го века, не удалось, поскольку воспоминания политолога Михеева о его сомнительных связях прервал Соловьев, который, прежде всего, сообщил, что он, Соловьев, очень подозрительный человек. А потому не верит в совпадения. Накануне прошли митинги в Белоруссии и в России, после чего Путин и Лукашенко встречаются в Питере и там в это время происходит теракт. "Не верю я в такие совпадения!", - категорически заявил Соловьев.

Подозрительный Соловьев не назвал имен тех, кого он подозревает. Но эти имена и без того были известны всем телезрителям. Ясно же, что те, кто организовывал митинги в России и в Беларуси, эти же люди, выяснив, что Путин и Лукашенко встречаются в Питере, решили совершить на них покушение. Любому ведь ясно, что Путин и Лукашенко нигде не могут встретиться, кроме как в питерском метро! Неважно, что организаторы акций протеста сумели раздобыть себе алиби в виде нахождения за решеткой. Подозрения Соловьева и его бдительной аудитории такие пустяки развеять не могут.

После того, как Соловьев установил круг подозреваемых, он принялся выявлять их моральный облик. Для этого он вначале перечислил длинный список тех зарубежных политиков, которые выразили соболезнования в связи с трагедией в питерском метро. После чего торжествующе воскликнул: "И только наши оппозиционные политики не выразили соболезнование!". Установить, что Соловьев, как всегда, лжет довольно просто: достаточно посмотреть аккаунты всех тех, кого в той или иной степени можно считать оппозиционными политиками, поскольку иной возможности выразить свои чувства и мысли у российской оппозиции нет, в телевизор их, как правило, не пускают.

Но особенность всякого бреда в том, что его невозможно опровергнуть фактами и доводами разума. Особенно, если это бред коллективный. Тему аморальности оппозиции немедленно подхватывает Хинштейн, который раньше носил гордое имя "сливной бачок", а ныне служит главным запевалой в нацгвардии. "Для них (для оппозиции – И.Я.) это не люди, а расходный материал, из которого они строят фундамент для своего пьедестала", - гордясь собственным красноречием, произнес Хинштейн.

В хор обличителей российской оппозиции вступает радиоведущий Армен Гаспарян, который первым делам признает свою вину в случившемся. "Мы расслабились", - с горечью сообщил Гаспарян. – "Наши оппозиционеры давно призывали возродить традиции народовольческого террора". Поскольку современные российские оппозиционеры, которые призывали возрождать террор "Народной воли", существуют лишь в воображении радиоведущего Гаспаряна, он решил привести более свежие факты. "А еще они призывали переворачивать полицейские машины", - наябедничал бдительный радиоведущий. Вероятно в странном мире, в котором существует радиоведущий Гаспарян, терроризм народовольцев состоял в призывах к переворачиванию полицейских машин. Характерно, что никто из "экспертов" Соловьева эту странность не заметил.

Шабаш был бы неполным без Кургиняна. Он говорил так много и плевался словами с такой частотой, что придется давать его "плевотины" в тезисном изложении. Теракт не выгоден Путину, но выгоден его противникам. (Все "плевотины" Кургиняна даются в виде аксиом, без малейших намеков на доказательства). Далее. Этот фильм "Димон" - бред. И вот, наконец, главное. РАССТРЕЛЫ!!! При этом слове радиус разлета слюны увеличился как минимум в два раза.

Основная идея всех собравшихся была выражена Хинштейном: "Хотим безопасности – будем вынуждены свернуть демократию".

До какой степени "сворачивания" демократии решит дойти режим, и что именно из ее куцых остатков решат "сворачивать" предсказать сложно, но телевизионные шабаши уже дали Путину картбланш на введение в стране абсолютно тоталитарного режима.

Новогодний подарок: железный занавес опустился ещё чуток пониже...

This problem has been originally discovered by dolboeb - see his post Серверы Живого журнала переехали на Лубянку:

Перебои в работе ЖЖ, наблюдавшиеся в течение последней пары суток, объяснялись некими «техническими работами», суть которых администрация сервиса не торопится объяснять пользователям. Администрацию можно понять: новость — не из тех, которыми хочется хвастаться. Но и утаивать шило в мешке не получится.

Дело в том, что серверы Живого журнала физически переехали в Россию.
Из-под защиты Первой поправки и законов штата Калифорния они переместились под прямой и бесконтрольный надзор всех здешних силовых ведомств, спецслужб и контролирующих органов, в юрисдикцию «пакета Яровой».

Идея перетащить серверы ЖЖ в Россию, «поближе к пользователям». не нова: она впервые посетила моего друга Эндрю Полсона в октябре 2006 года, когда компания <суп> заключила с владельцами платформы договор о поддержке кириллического сегмента. В ту пору мне хватило 5 минут, чтобы на пальцах объяснить наивному американскому другу юридические последствия и угрозы такого шага для авторов, комментаторов и читателей ЖЖ. Так что платформа осталась там, где была, на Западном побережье США, и просуществовала там последующие 10 лет.

За этот период в России успели пересажать не меньше тысячи человек за посты, реплики, лайки, шеры, ретвиты и кросспосты в социальных сетях. но ни одно из обвинительных заключений не основывалось на пользовательских данных, полученных силовиками от администрации сервиса LiveJournal Inc в штате Калифорния. В моём собственном уголовном деле есть переписка сыскарей с той самой администрацией, где содержится вежливый, но категорический отказ в предоставлении моих персональных данных, поскольку запрос не содержал никаких юридических оснований для их раскрытия.

Больше оснований для таких отказов нет. Поскольку ЖЖ теперь физически хостится на территории России, вся конфиденциальная информация пользователей сервиса доступна отечественным спецслужбам в режиме реального времени, в соответствии с требованиями СОРМ-2 и СОРМ-3 к российским площадкам.

Слава Богу, Живой журнал — не мессенджер и не соцсеть, а платформа для максимально публичных сообщений, так что доля приватных коммуникаций здесь незначительна, и мне затруднительно навскидку вспомнить здесь какие-нибудь популярные журналы, авторы которых всерьёз пытались бы сохранить инкогнито (prostitutka_ket, привет тебе с Лубянки). Но надо заметить, что на других социальных платформах уголовному преследованию за репосты, ретвиты и прочие преступления мысли в основном подвергались отнюдь не властители дум и лидеры мнений, а совершенно случайные старшеклассники и первокурсники, виноватые прежде всего в том, что их легко было вычислить. 83% уголовных дел приходилось на долю ВКонтакте именно потому, что эта площадка является российской, и с лёгкостью сдаёт данные любого пользователя по первому запросу любой местной силовой структуры. А на пользователей ЖЖ уголовные дела возбуждались лишь тогда, когда личность можно было установить без помощи администрации сервиса.

Но теперь серверы ЖЖ переехали «поближе» — не к авторам и читателям, а к тем, кто хочет за ними следить. Так что любые сведения, которые мы доверяем этому сервису, будь то посты, комментарии, приватные сообщения, логины, пароли или memories. товарищу майору видны так же отчётливо, как нам самим. Скоро ли ждать от этого практических последствий для пользователей сервиса, и какую долю уголовных приговоров за посты/комменты Живой журнал в 2017 году оттянет у ВКонташечки — гадать преждевременно. На всякий случай, напомню адреса других платформ, где меня можно читать. Ведь, кроме всех прочих радостей, переезд в России обязывает платформу ЖЖ блокировать любой журнал по одному звонку из Генпрокуратуры, бессрочно, без судебного решения, без права на обжалование и без объяснения причин. Покуда ЖЖ хостился в Калифорнии, такой пример был единичен и потребовал, надо думать, вмешательства очень высоких сил. С переездом в Россию право блокировать журналы получает очень широкий круг лиц. Подготовиться стоит заранее.

..............................................................

Лубянским хотелось бы, чтобы мы сами убрались отсюда.
Но я сам не уйду, им придётся мой журнал закрывать силой.
Если в один прекрасный день вы не найдёте меня здесь, увидимся в Фэйсбуке!

ПИСЬМО ЖДАНОВА СУСЛОВУ

В руководимом Ландау семинаре по теоретической физике нет русских. Среди руководящих научных сотрудников лаборатории технических применений половина евреев, нет ни одного коммуниста. Расчетная группа, возглавляемая доктором физико-математических наук Мейманом Н.С., наполовину укомплектована лицами еврейской национальности. В составе работников группы только один член ВКП(б).

В руководстве лабораторией Института физической химии, в которой ведутся работы по специальной тематике, евреев около 80%. Все теоретики института (Мейман, Левич, Волькенштейн, Тодес, Олевский) - евреи. Заведующий конструкторским отделом, ученый секретарь, заведующий снабжением, заведующий распределением импортных реактивов также являются евреями.

Бывший директор Института академик Фрумкин и его заместитель Дубовицкий создали круговую поруку и семейственность. За период с 1943 по 1949 гг. под руководством Фрумкина, Рогинского и Ребиндера подготовили докторские и кандидатские диссертации 42 чел., из них евреев 37 чел. В Физическом институте им. Лебедева из 19 заведующих лабораториями русских 26%, евреев 53%. В оптической лаборатории, руководимой академиком Ландсбергом, в составе старших научных сотрудников русских 33%, евреев 67%. В Институте экономики из 20 докторов наук только 7 русских.

В некоторых отраслях науки сложились монопольные группы ученых, зажимающих развитие новых научных направлений и являющихся серьезной помехой в деле выдвижения и роста молодых научных кадров. Так, например, среди теоретиков-физиков и физико-химиков сложилась монопольная группа: Ландау, Леонтович, Фрумкин, Гинзбург, Лившиц, Гринберг, Франк, Компанеец, Мейман и др. Все теоретические отделы физических и физико-химических институтов укомплектованы сторонниками этой группы, представителями еврейской национальности. Например, в школу академика Ландау входят 11 докторов наук, все они евреи и беспартийные (Лившиц, Компанеец, Левич, Померанчук, Смородинский, Гуревич, Мигдал и др.). Сторонники Ландау во всех случаях выступают единым фронтом против научных работников, не принадлежавших к иx окружению. Ландау и его сторонниками были охаяны работы проф. Терлецкого по теории индукционного ускорителя и теории происхождения космических лучей, имеющие серьезное научное и практическое значение.

Ю. ЖДАНОВ РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 276. Л. 14-15.

(читатель может продлить удовольствие, познакомившись с писаниями профессора русской физики Терлецкого вот здесь: https://work-way.com/ya-p-terleckij-ob-odnoj-iz-knig-akademika-l-d-landau-i-ego-uchenikov1/ )

В то время как Америка отключилась от остального мира, погрузившись в зловонную жижу президентских выборов, Раша шурует нипадецки, переоборудуя свои ядерные убежища для скорой и неизбежной атомной войны.

Как и любая истерия в России, и эта не обходится без того, чтобы специалисты распила не пытались собирать пыльцу с поддавшихся панике лохов. Жителей московского района Кузьминки обязали платить по 500 деревянных с рыла на строительство бомбоубежища. Ксива, якобы спущенная из районной администрации, обосновывала необходимость отслюнить бабки "ожидаемой ядерной атакой со стороны США и их союзников". Поднялся хибиш, после чего районная администрация по-быстрому отмежевалась от этой элегантной схемы изъятия излишков, но в атмосфере всеобщего милитаристского угара трудно, порой невозможно отличить поборы властей от работы жуликов.

Другое важное начинание принадлежит финансовому гению по кличке Мистер Ли, владеющему московскими стрип-клубами: этот парниша, то ли под действием киселёвских пророчеств, то ли купившись на достоевщину ("красота спасёт мир"), стал обряжать своих девиц танками (!) - только его танки собираются стрелять не по Парламенту страны, а по пиндосовским фантомам - как только те появятся у них в борделе!

В это самое время единственный российский авианосец Кузя и сопровождающие его лица медленно продвигаются в направлении Средиземного моря, оставляя за собой чёрный траурный шлейф мазута (видимый из космоса!) - на палубу вышел дыханья уж нет, в глазах у него помутилось, врагу не сдаётся наш гордый Варяг, пощады никто не желает.

Мне жуть как интересно, что думают по поводу всей этой свистопляски друзья, живущие в границах одной седьмой части суши.

Может ли быть, что кто-либо из вас и в самом деле поверил, что ВВХ решится на войну с остальным миром?

Или вы понимаете, что дымовая завеса - исключительно для внутреннего потребления?

Беда в том, что раз выпущенная на волю, идея разрешения внутренних кризисов военными средствами не может удовлетворить привыкшего к напряжённости психопата, если не будет наращиваться уровень давления в котле. Эти ребятки - как наркоманы, им необходимо нагнетание, и Кремлю не остаётся ничего другого, как продолжать подбрасывать всё больше топлива в огонь военной пропаганды - или уйти от власти.

Таковы последние коленца русской истории...

NewResume.org, Очерки. Истории. Воспоминания.
(по мере возможности я убрал из текста обобщения репостера и самые
грубые ошибки, но язык и стиль оригинала оставлены без изменений - ak).

18 июня в Екатеринбурге открылся VI Международный конкурс пианистов памяти Веры Лотар-Шевченко


Вера Лотар-Шевченко. 70-е годы
Фото: yeltsin.ru
Она родилась в Турине (Regione Piemonte, Италия). Отец — француз, известный математик, профессор Сорбонны. Мать — испанка, филолог, также преподавала в Сорбонне.

Воспитанием девочки занимались мать и четыре гувернантки. Англичанка, которую она не любила за высокие требования по гимнастике. Немка учила немецкому языку, и потом Вера любила читать по-немецки. Француженка преподавала хорошие манеры, светские привычки. И еще была гувернантка, ответственная за ее наряды.

С четырех лет Веру обучали музыке. Педагогом был великий французский пианист Альфред Корто.

В четырнадцать она играет с самым знаменитым в мире оркестром под управлением Артуро Тосканини. От ее исполнения Бетховена приходит в восторг Ромен Роллан. В те же четырнадцать начала концертировать, объездила всю Европу и Америку. В пятнадцать закончила Парижскую консерваторию и поступила в Венскую академию музыки.

В ее распоряжении лучшие концертные залы Европы. После гастролей в Америке самая крутая фирма в мире — «Стейнвей» — предложила Вере Лотар играть на своих роялях и доставляет инструмент на любой концерт, даже в малодоступные горные районы Швейцарии. А в знак благодарности за согласие и рекламу «Стейнвей» дарит ей свои рояли. Это поистине царские подарки.

Кстати, у Ярослава Кирилловича Голованова я прочла: «…качество роялей «Стейнвей» зависит от травы, где паслись овцы, из шерсти которых сделан фетр на ударяющих по струнам молоточках».

Ну значит, европейское и американское турне… успех, успех, успех… она молода, красива, богата, счастлива… влюбленные молодые люди…

Она выбрала не совсем молодого, совсем не богатого. Выбрала нерасчетливо, безрассудно, просто потому что полюбила. Как скажет потом ее друг, режиссер Владимир Мотыль: пошла за чувствами.

Отец ее имел тягу ко всему русскому. Он и детям своим дал русские имена — дочь назвал Верой, сына — Дмитрием. И ввел ее в круг своих друзей. Там она и встретила будущего мужа — Владимира Яковлевича Шевченко, инженера-акустика, создателя смычковых инструментов, «русского Страдивари».

Его отец эмигрировал из России после революции 1905 года. Володя был тогда подростком. А в 1917-м отец вернулся на родину. Сына же оставил в Париже продолжать образование.

Владимир Яковлевич мечтал вернуться в свою страну. И вот наконец добился разрешения вернуться. И приехали они с Верой в Ленинград, о господи, в 1937 году. Он, она и двое его сыновей от первого брака.

Поселили их в крохотную комнату в общежитии, работы не было, жить не на что. Он подрабатывал где мог. Она продавала свои парижские платья.

По законам того страшного времени все отнеслись к ним очень подозрительно.

Впрочем, нет, не все. Заступничество великой пианистки Марии Вениаминовны Юдиной позволило Вере Лотар-Шевченко получить «соответствующую исполнительскую категорию» и начать работать в Ленинградской государственной филармонии.

( Read more... )

В последнее время меня преследует настойчивая мысль: не могу дождаться того восхитительного момента, когда, на следующее утро после президентских выборов в нашей стране, я, открыв любую газету, увижу на всех первых страницах гигантскими красными буквами:
DONALD, YOU'RE FIRED!

...но если в гражданском конфликте одна из сторон считает приемлемым стрелять в толпу демонстрантов из крупнокалиберных пулеметов, следует сделать все, чтобы не допустить эту сторону к власти.

остальные доводы вторичны.

РЕЛИГИЯ
ПАТРИОТИЗМ
          - без них невозможно начать войну.

У меня нет Бога.

У меня нет Отечества.

У меня есть свобода - максимальнo доступная доброжелательному человеку моего возраста, живущему в относительной близости с другими доброжелательными людьми.

Мне на редкость повезло!

Спасибо zigmund_balash за ссылку.


Страна с камнем на шее
Алексей Поликовский

Косность мысли, презрение к людям, уверенность в том, что интересы государства выше человеческой жизни, — отчетливо явлены нам в царях, генеральных секретарях, президентах

Тираническое русское государство существует во времени неразрывно, несмотря на революции и перевороты. От Николая Первого до Николая Второго, от Столыпина до Сталина, от Сталина и до наших дней тянется и длится одно и то же государство, неизменное в своих основаниях. Это государство-насильник, забравшее себе абсолютную власть над людьми, землей, ресурсами, деньгами. Это государство, чередующее разные формы лжи во имя подчинения людей — ложь «самодержавия, православия, народности», социализма, патриотизма, ненависти к инородцам, внешней угрозы то в виде япошек, то в виде пиндосов и укров.

Руководителям этого государства свойственны общие черты, несмотря на то, что они происходят из разных эпох и различных слоев общества.

Мелкое сумасбродство императора Павла, терзавшего людей дурью о правилах ношения косичек и запрете круглых шляп, продолжается холодной жестокостью Николая Первого, на протяжении десятилетий неутомимо душившего Россию. Его правнук Николай Второй ничего ни в чем не понимал, расстреливал людей перед своим дворцом, затеял две войны и обе проиграл, ненавидел интеллигенцию и отчего-то считал, что его любит народ, — этими чертами и поступками он близок деятелям современности. Косность мысли, узость взгляда, непонимание жизни и истории, презрение к людям, уверенность в том, что интересы государства выше человеческой жизни, — отчетливо явлены нам в царях, генеральных секретарях, президентах. Империя или республика, царь или генсек — в России это все равно.

Это одна и та же власть, она только переодевается со временем.

Вневременная суть государства-монстра являет себя в символах и знаках. На фасадах учреждений республиканской России висит двуглавый орел с короной, то есть герб России императорской. Перед зданием Совета министров республики стоит памятник царскому министру Столыпину, врагу республиканских установлений. На первый взгляд — бред. На второй — вовсе не бред, а признание того, что формы существования государства не важны, не имеет значения, какими картинками оно себя украшает и какими флагами расцвечивает. Важна его суть.

Выбор Столыпина как героя государства говорит о многом. Лев Толстой прямо писал о «двух главных скрытных палачах»: Петре Столыпине и Николае Романове. Еще будучи губернатором в Саратове, Столыпин подавлял крестьянские волнения. Владимир Короленко в своих статьях дал жуткие картины таких карательных экспедиций. Казаки ставили людей на колени в снег и хлестали нагайками. Рассыпавшись по улицам, с винтовками в руках охотились на людей, подстреливали их, как дичь. Будучи министром внутренних дел и премьер-министром, Столыпин людей вешал. Лев Толстой начинает свою знаменитую статью «Не могу молчать» словами о семи смертных приговорах и четырех казнях в один день: «И это продолжается не неделю, не месяц, не год, а годы».

В республике прав человека и уважения личности перед Советом министров должны стоять фигуры защитников людей Толстого и Короленко. Но там стоит провозвестник государственного террора Столыпин и своим стоянием на высокой тумбе в центре Москвы утверждает образ поведения государства на веки вечные: не меняться никогда, не уступать обществу ни в чем, быть жестоким и карать.

Выбор Столыпина в герои нынешней власти аргументируют тем, что он боролся против революции. Это неправда. Утверждение демократии в России сделало бы невозможной революцию. Но Столыпин делал все, чтобы демократии в России не было. Этот бюрократ с щегольскими усами поставил рекорд: разогнал две Думы, которые требовали представительного правления и амнистии политзаключенным, и на место настоящей Думы поставил усеченную, фальшивую. Он проводил политику террора, для которого военные суды казались ему слишком гуманными: на вызов свидетелей подсудимому отводился целый день! Поэтому он ввел в действие военно-полевые суды, которые состояли из четырех офицеров и в течение двух суток отправляли подсудимого на виселицу. Это была месть государства народу за то, что народ больше не хотел такого государства. И чем мстительней был террор, тем неизбежней становилась революция.

Столыпин мог говорить какие угодно напыщенные фразы про великую Россию, но своим террором именно он готовил великие потрясения. Он, сам того не понимая, был не антагонистом большевиков, а их предшественником. Он приучил страну к казням, сделал смертную казнь «бытовым явлением» (выражение Короленко). Его военно-полевые суды были предвестниками сталинских троек. Линия государственного террора в русской истории идет от виселиц Столыпина к концлагерям Ленина, от расстрела рабочих на Ленских приисках до расстрела рабочих в Новочеркасске.

Со времен Николая Первого русское общество и русское государство разошлись окончательно. Именно в те невыносимо душные годы возникло разделение на людей и власть, на «они» и «мы». Это разделение, снятое на короткие исторические секунды в начале девяностых, теперь вернулось снова. Смелые люди стоят сегодня в одиночных пикетах, выходят на улицы защищать свои дворы и парки, протестуют против войны на Украине, пытаются создавать настоящие, а не липовые профсоюзы. Государство в отместку проводит показательные суды, берет заложников, травит граждан омонами, удушает страну бедностью.

Длинный ряд жертв государства уходит за горизонт. Декабрист Лунин, найденный в ледяном остроге в чертовом краю завернутым в шубу и с кровью на лице; безымянные узники Шлиссельбурга, сходившие в камерах с ума на двадцатый год заточения; учительница Мария Ветрова, облившая себя керосином из лампы и поджегшая в знак протеста против тюрьмы; Наталья Климова, пишущая в камере смертницы «Письмо перед казнью»; толстовцы с вывернутыми за спины руками, которых полиция волокла в тюрьму, совершенно так же, как волокут в воронки пикетчиков сегодняшнего дня; умерший в лагерной больнице Галансков; подвергаемая пытке тюрьмой и судом Савченко — времена текут и меняются, но остается неизменным государство-палач и государство-тюремщик.

Методы насилия сохраняются через века, словно для того, чтобы показать нам, что природа государства не меняется. Николай Первый, объявивший Чаадаева сумасшедшим, был духовным братом Андропова, сажавшего диссидентов в психбольницы.

Повторяются ситуации, типы, отношения, методы, события. Депутат Государственной Думы Алексей Аладьин находился в заграничной поездке, когда произошел разгон Думы Столыпиным. Он остался за границей и читал там лекции с целью объяснить иностранцам происходящее в России. В Америке он призывал не давать займы царскому правительству до тех пор, пока в стране есть политзаключенные. Через сто с лишним лет в России снова есть политическая эмиграция, говорящая точно теми же словами, что и умерший в 1927 году в изгнании Аладьин.

Слова о необходимости другого отношения к людям и стране произносили в России на протяжении веков многие люди, от Радищева до Салтыкова-Щедрина, от Лунина до Толстого, от Муромцева до Сахарова. Их слова сливаются во времени в один сильный, страстный монолог. Ответ государства не менялся век от века. На желание воздуха — вот вам смрад черносотенного Охотного Ряда. На желание справедливости — изуверские суды. Так было в России конца девятнадцатого и начала двадцатого века, так происходит и сейчас. Даже в убийствах есть жуткое сходство. В июле 1906 года на пляже в Териоках черносотенцы убили депутата Герценштейна. Быстро выяснилась их связь с охранкой. В феврале 2015 года на мосту в Москве убили депутата Немцова. По странному совпадению следящие камеры были отключены.

Это государство перманентного запоздания в принятии самых важных решений, от которых зависит жизнь людей и страны. Запоздание проистекает из недостатка мысли, из дефицита понимания, из безразличия к людям, из презрения к стране, из маниакального властолюбия. О необходимости отмены крепостного права говорили на Комиссии по уложениям в 1762 году, но отмена последовала только сто лет спустя. Сто лет развития, отнятых у страны из-за косности и тупости государства! О законе, ограничивающем самодержавие, думал Александр Первый в начале девятнадцатого века, необходимость ограничения самодержавия понимал граф Лорис-Меликов, который в 1881 году создал проект конституции с началами представительных учреждений, — но ничего не было понято, принято и сделано. Еще сто лет развития выкинуто в мусорное ведро, еще тысячи загубленных, затравленных, задушенных без воздуха жизней, еще суды, ссылки, изгнания для тех, кто, жертвуя собой, говорил об очевидном.

Суть этого государства в том, чтобы быть тормозом, стоять спиной к будущему, противиться переменам до конца, до взрыва ненависти, до революции, до резни всех всеми, до Ипатьевского дома.

Это государство, проходящее через время с ледяным моноклем в глазу и в смазных сапогах, замучило всю русскую историю. Сев задом на лицо, оно сидит и не хочет вставать и уходить, эта разросшаяся в веках туша, внутри которой скопились полицейские фантазмы Бенкендорфа, александровская мечта о дружбе с собственной армией, крысиные мысли Победоносцева, ленинский рабкор и Рабкрин, сталинские садизмы, брежневские камни во рту и мозгу и сожранные в наше время люди и жизни. Его лечить надо, это государство, но оно не признает себя больным, а тех, кто говорит о необходимости лечения, снова, в который раз и который век подряд, гнобит в судах, держит в тюрьмах, гонит из страны в эмиграцию.

Никуда не деться от этого государства, которое завладело русской историей и топчет ее как может. Оно предстает как универсальная сила зла. Расстреливало поэтов, философов вывозило пароходами за границу как утиль, морило голодом до смерти своих собственных кормильцев, устраивало безумные военные поселения и пыточные лагеря — государство. Выгоняло писателей из страны и сажало инженеров в камеру, чтобы думали за пайку, — государство. В псковской тюрьме при одном царе, в Орловском централе при другом, в Бутырках при генсеке — одинаково било и мучило людей — государство. И крестьянские волнения в Саратовской губернии царский губернатор Столыпин подавлял с той же беспощадностью, с какой красный военком Тухачевский подавлял их в Тамбовском крае.

Дух Николая Первого, долговязого верзилы с узким лбом, Николая Палкина, по приказу которого тысячью ударов размоченных в соленой воде шпицрутенов забивали людей, витает над Россией, того самого Николая, который был жандармом Европы, кичился могуществом державы, довел страну до Крымской катастрофы и с горя умер.

Стабильность была его фетишем. Во имя стабильности он все свое царствование ничего не менял, ни цвет караульных будок, ни министра Клейнмихеля, которого за воровство ненавидела вся Россия. Ссыльных во имя стабильности держал в Сибири весь их немыслимый срок, Герцена во имя стабильности изгнал, а перед тем, как умереть, велел студентам в университетах носить каски и маршировать строем. Он только давил и душил, душил и давил, а больше ничего не умел, этот столб c глазами, эта говорящая на языке регламентов и инструкций ходячая шинель. Он правил со своей камарильей долго, упрямо и до конца, который оказался плачевным, потому что под вывеской стабильности страна сгнивала, сгнивали посевы и люди, дороги и дома, тела и души. И когда он умер, все до единого — западники и славянофилы, радикалы и консерваторы, англоманы и франкофоны, верующие и атеисты — почувствовали облегчение.