![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
art_of_artsЭти два стихотворения Джефферса я перевел и выложил в Жжурнал в 2008 году, но сегодня мне захотелось перенести их в август 2017-го...
ДЕНЬ – ЭТО СТИХ
(19 сентября 1939 года)
Сегодня утром Гитлер выступил в Данциге, мы слушали его голос.
Этот человек гениален: то-есть – редкий умелец,
Геройство и преданность, ядро больной детской души,
Сквозь собачье рычанье явно был различим голос больного ребёнка,
Рыдающего в Данциге: призывы к разрухе – и тут же рыданья над нею.
Здесь у нас было несказанно жарко; около полудня
Южный ветер, рвавшийся из адского жерла, пролил лёгкий дождь
На засохшую землю; к пяти часам небольшое землетрясенье
Заставило плясать дом, без особых последствий. Вечером я развлекался,
Наблюдая кроваво-красный осколок луны, медленно опускавшийся
В черноту океана, в сухих вспышках молний и раскатах дальнего грома.
Что ж, этот день подобен стиху: слишком
Похоже на Джефферса – с кровавящей коркой, пророчеством варварства,
Избыточно больно и бесчеловечно, как коршуна клёкот.
КАССАНДРА
Безумная девка в спутанных патлах волос, с визжащим искривленным ртом
Вперив взгляд в пустоту, вцепилась длинными
Белыми пальцами в камни стены:
Кассандра, какая разница, верят ли люди
Твоему фонтану, извергающему горечь? Правда ненавистна мужчинам;
Они охотнее на дороге повстречали бы тигра.
Потому мёдом лжи подслащает поэт свои правды.
А торговцы религией и политики льют из ствола
Поток новой лжи поверх старой, за это наградой им –
Похвала мудрости. Бедная сука, окстись!
Нет – ты всё равно продолжаешь жевать в углу, бормоча, корку правды,
А люди и боги отвращаются в гневе, Кассандра, – от тебя и меня.
ДЕНЬ – ЭТО СТИХ
(19 сентября 1939 года)
Сегодня утром Гитлер выступил в Данциге, мы слушали его голос.
Этот человек гениален: то-есть – редкий умелец,
Геройство и преданность, ядро больной детской души,
Сквозь собачье рычанье явно был различим голос больного ребёнка,
Рыдающего в Данциге: призывы к разрухе – и тут же рыданья над нею.
Здесь у нас было несказанно жарко; около полудня
Южный ветер, рвавшийся из адского жерла, пролил лёгкий дождь
На засохшую землю; к пяти часам небольшое землетрясенье
Заставило плясать дом, без особых последствий. Вечером я развлекался,
Наблюдая кроваво-красный осколок луны, медленно опускавшийся
В черноту океана, в сухих вспышках молний и раскатах дальнего грома.
Что ж, этот день подобен стиху: слишком
Похоже на Джефферса – с кровавящей коркой, пророчеством варварства,
Избыточно больно и бесчеловечно, как коршуна клёкот.
КАССАНДРА
Безумная девка в спутанных патлах волос, с визжащим искривленным ртом
Вперив взгляд в пустоту, вцепилась длинными
Белыми пальцами в камни стены:
Кассандра, какая разница, верят ли люди
Твоему фонтану, извергающему горечь? Правда ненавистна мужчинам;
Они охотнее на дороге повстречали бы тигра.
Потому мёдом лжи подслащает поэт свои правды.
А торговцы религией и политики льют из ствола
Поток новой лжи поверх старой, за это наградой им –
Похвала мудрости. Бедная сука, окстись!
Нет – ты всё равно продолжаешь жевать в углу, бормоча, корку правды,
А люди и боги отвращаются в гневе, Кассандра, – от тебя и меня.
THE DAY IS A POEM
(September 19, 1939)
by Robinson Jeffers
This morning Hitler spoke in Danzig, we heard his voice.
A man of genius: that is, of amazing
Ability, courage, devotion, cored on a sick child’s soul,
Heard clearly through the dog-wrath, a sick child
Wailing in Danzig; invoking destruction and wailing at it.
Here, the day was extremely hot; about noon
A south wind like a blast from hell’s mouth spilled a slight rain
On the parched land, and an five a light earthquake
Danced the house, no harm done. To-night I have been amusing myself
Watching the blood-red moon droop slowly
Into black sea through bursts of dry lightning and distant thunder.
Well, the day is a poem: but too much
Like one of Jeffers’s, crusted with blood and barbaric omens,
Painful to excess, inhuman as a hawk’s cry.
CASSANDRA
By Robinson Jeffers
The mad girl with the staring eyes and long white fingers
Hooked in the stones of the wall,
The storm-wrack hair and the screeching mouth: does it matter, Cassandra,
Whether the people believe
Your bitter fountain? Truly men hate the truth; they’d liefer
Meet a tiger on the road.
Therefore the poets honey their truth with lying; but religion-
Venders and political men
Pout from the barrel, new lies on the old, and are praised for kindly
Wisdom. Poor bitch, be wise.
No: you’ll still mumble in a corner a crust of truth, to men
And gods disgusting, – You and I, Cassandra.
